ИСТОРИЯ УСПЕХА Владимира Гнездилова (эксклюзивное интервью)
#1
В гостях студии радио Владимир Гнездилов, основатель, совладелец, председатель совета директоров и генеральный конструктор компании "Мир".
ЛИХАЧЕВА: Доброе утро. Вы слушаете "Финам FM", меня зовут Елена Лихачева. Здравствуйте. В отличие от многих моих сверстников, я никогда не мечтала быть ни космонавтом, ни продавцом мороженого, я мечтала продавать билеты на колесо обозрения. Честно сейчас – не сочиняю. Мне казалось, что это самый удивительный вообще предмет в мире. Я так любила на нем кататься, у меня до сих пор нет никакой боязни высоты. Я до сих пор катаюсь на колесе обозрения, при любой возможности. Именно поэтому я получила просто невероятное какое-то удовольствие, когда открыла сайт, принадлежащий нашему сегодняшнему герою, и увидела там, знаете, такой баннер: "Продается колесо обозрения, высота 80 метров". Я думаю: вот были бы деньги, честно, купила бы, не раздумывая. У нас сегодня в гостях человек, который занимается очень многими важными вещами: от аттракционов до космических конструкций. У нас сегодня в гостях Владимир Алексеевич Гнездилов. Доброе утро.
ГНЕЗДИЛОВ: Доброе утро, Лена.
ЛИХАЧЕВА: Для начала – рубрика "Статус".
Владимир Гнездилов Статус: Владимир Гнездилов, основатель, совладелец, председатель совета директоров и генеральный конструктор компании "Мир". Президент Российской Ассоциации парков и производителей аттракционов, заслуженный конструктор России, кандидат технических наук.
Как это делалось: Окончил Московский авиауионный институт, а также философский факультет Московского областного университета марксизма-ленинизма и аспирантуру Научно-исследовательского института строительных конструкций имени Кучеренко. Работал главным конструктором в ассоциации "Аттракцион" министерства культуры. В 1988 году основал один из первых в Москве кооперативов, давший начало компании "Мир". В том числе, реализованных проектов компании: более 170 крупных аттракционов по всему миру, 350 башен связи и телевизионных башен, производство оборудования для космических программ. Женат, отец двоих детей.
ЛИХАЧЕВА: Владимир Алексеевич, еще раз доброе утро. Спасибо за то, что вы к нам сегодня пришли. Расскажите, пожалуйста, сейчас, на данный момент упор, приоритет вашей компании, в чем заключается? Я так понимаю, вы все-таки сейчас, куда-то больше в космос, да, тяготите?
ГНЕЗДИЛОВ: Нет, наверное, нет. Логика развития и определенные вершины, которых достигает компания, порождают такую обратную связь. В виде не только желания заниматься тем, чем мы хотим, а тем, что требует рынок, или ситуация. Так получилось, что мы шесть лет тому назад выиграли тендер на космические конструкции для космодрома в Гвиане, по российско-французской программе. Там было три контракта: поворотно-кабельные фермы, контейнеры для перевозки ракет "Союз" в Гвиану и мобильная башня обслуживания ракет.
ЛИХАЧЕВА: Это то, что вы будете строить, да?
ГНЕЗДИЛОВ: Да, получилось так, что когда-то компания была создана для производства современных аттракционов в нашей стране, потом мы вернулись… Да, кстати говоря – выходцы из космической промышленности, из авиационно-космической промышленности. А потом…
ЛИХАЧЕВА: И вы сами МАИ закончили, да?
ГНЕЗДИЛОВ: Да. Как раз…
ЛИХАЧЕВА: И практически все ваши сотрудники тоже? Многие.
ГНЕЗДИЛОВ: Первый состав конструкторского бюро – 12 человек. Да, это в основном выходцы из авиакосмической промышленности, а потом мы вернулись, в общем, на эту тему. Хотя, надо сказать, понимаете, аттракционы бросать нельзя, потому что эти ваши любимые колеса обозрения, катальные горы и так далее, как же мы без них?
ЛИХАЧЕВА: Это, во-первых – как же вы без них, а во-вторых – это очень востребованный сегмент, вероятнее всего, да?
ГНЕЗДИЛОВ: Очень востребованный.
ЛИХАЧЕВА: Потому что с нуля построить компанию, которая могла бы этим заниматься – это очень сложно. А у вас все совпало, и специалисты есть, и опыт колоссальный. Мы об этом обязательно сегодня поговорим. Вот я бы хотела сейчас спросить: вы основные сейчас доходы вашей компании получаете от чего? От реализации все-таки катальных гор и прочих аттракционов, в том числе и колес обозрения, или все-таки от космической темы? Или, может быть, есть еще какая-то – третья?
ГНЕЗДИЛОВ: Вы знаете, нет. Как ни парадоксально, космическая тема – на грани прибыльности, скажем так, по многим темам, вообще есть убытки. Почему так получилось – это получилось еще из-за рейдерских захватов наших производств.
ЛИХАЧЕВА: Это произошло в 2007 году, да?
ГНЕЗДИЛОВ: Да, в 2007 году произошел захват нашего основного производства. К счастью, у нас есть еще производства, есть кооперация с оборонными предприятиями, так что убить нас очень сложно. А доходы – очень большие доходы нам всегда давало владение парками. То есть, с самого первого момента, когда мы построили сначала стальную катальную гору, потом катальную гору с мертвой петлей, мы это сделали первые в стране, мы эксплуатировали часть продукции, она нам всегда давала деньги, и деньги не маленькие – прямо скажем.
ЛИХАЧЕВА: И сейчас у вас есть свой парк аттракционов на ВВЦ, да?
ГНЕЗДИЛОВ: Да, есть парк. И, кроме того, в этом парке я еще и собственник колеса обозрения. Был судебный процесс, в результате которого я стал собственником. Ну, и недавно защитил в федеральном арбитражном суде права свои на это колесо.
ЛИХАЧЕВА: А вообще судьба этого колеса вам сейчас известна? Что с ним дальше будет? Про какие-то…
ГНЕЗДИЛОВ: С этим колесом?
ЛИХАЧЕВА: Да. Наезды на него какие-то продолжаются, или нет?
ГНЕЗДИЛОВ: Понимаете, очень много нагнетается вокруг колеса ситуация, а объективно – истина очень простая. Все началось, вообще-то говоря, с брежневской программы "Диснейлендов", когда пытались создать "Диснейленд", оказалось, что под него нет аттракционов. В 1979 году в Советском Союзе была программа развития этой темы – больших аттракционов, но, понимаете, что такое: купить лицензии только, потому что разрабатывать – нужен опыт десятилетий. Купили лицензию, оказалась устаревшей на 40 лет. Практически ничего не было создано, и в этот момент, как раз появилась кооперация. 1985 год, Горбачев, да? В 1988 году был принят закон. 15 июля наша компания как раз была зарегистрирована. 9 июля был принят закон, а уже 15 мы зарегистрировали компанию. Причем когда мы объявили руководству военного предприятия, что мы создаем, туда-сюда, они нас с КГБ помели за один день. Уволили, и так далее.
ЛИХАЧЕВА: Вы работали в КГБ, что ли?
ГНЕЗДИЛОВ: Нет. Мы работали на оборонном предприятии.
ЛИХАЧЕВА: А, все понятно.
ГНЕЗДИЛОВ: Которое курировало КГБ. Поэтому для них слово "кооперация", "предпринимательство" такое ругательное.
ЛИХАЧЕВА: Ругательное.
ГНЕЗДИЛОВ: А я на тот момент понял, что я уже исчерпал себя там, в оборонной промышленности, поскольку, все, что нужно было пройти, я уже прошел, в творческом плане, и нужна была самореализация следующая. А тут целая отрасль. Во-первых: зарубежные фирмы не собираются сдавать секреты – секреты эти стоят миллиарды долларов – и это все с нуля нужно делать. Поэтому мы туда пошли, появились горы, появились колеса, все остальное. Вот так мы…
ЛИХАЧЕВА: Вы пошли, и вы организовали кооператив, да? То есть, вероятней всего один из самых первых организованных вообще. ГНЕЗДИЛОВ: Да, вы знаете, я только могу банальность эту повторить, я ходил в парке, мы с сыном стояли по три-четыре часа на примитивные карусельки, да, а если уж "американскую горку" привозили в парк Горького, то там надо было стоять семь-восемь часов в очереди. С ночи занимать и так далее.
ЛИХАЧЕВА: Не может быть!
ГНЕЗДИЛОВ: Это правда.
ЛИХАЧЕВА: Восемь часов стояли люди для того, чтобы прокатиться вот эти три минуты?
ГНЕЗДИЛОВ: Да, да. В 1974 году, значит, помнится, или в 1976 году, в парке Горького отстоял такую очередь.
ЛИХАЧЕВА: Ну, и как? Не были разочарованы?
ГНЕЗДИЛОВ:
Я не был разочарован, потому что это была та самая первая катальная гора, на которой я проехался. Сначала у меня был шок, потом я несколько раз покатался, и начал придумывать, как это все дело улучшить.
Но это было еще тогда, еще в институтские времена. Когда мы уже создавали кооператив, уже было более глубокое понятие о механике пространственных конструкций, о прочности, о биомеханике, о баллистике и так далее. Поэтому – это назрело. Вот та программа, которая не была реализована, под "Диснейленд", она нами была реализована в рамках этого кооператива. ПИК, который мы создавали, но не строительный кооператив, а производство игровых комплексов – так называли. Вот эта программа там была реализована, а цепочка была такая, очень удачная. Мы уже в 1989 году создали первую гору, которую мы сертифицировали, эксплуатировали ее в Измайловском парке. Потом вторая гора была для ВДНХ, еще две горы мы продали за огромные деньги – за несколько миллионов долларов, значит, разным покупателям. Потом вот пошли колеса.
ЛИХАЧЕВА: Российским или зарубежным?
ГНЕЗДИЛОВ: Нет, это зарубежные, это бывшие советские республики. Потом пошла тема больших колес обозрения. Даже перед этим была такая история. Мы первый раз поехали на выставку зарубежную в 1982 году в Германию. И там мы встретились с министром культуры Мелентьевым, его заместителем Родионовым, по-моему, кто-то был из московского правительства, а и директор парка Горького – Киселев Павел Юрьевич. И они посетовали, что бандиты сожгли половину аттракционов в парке…
ЛИХАЧЕВА: Как сожгли? Просто сожгли?
ГНЕЗДИЛОВ: А так. При разборках, взяли и сожгли, конкурентам аттракционы.
ЛИХАЧЕВА: Понятно.
ГНЕЗДИЛОВ: И попросили нас заполнить аттракционами парк, причем гарантируя нам безопасность и поддержку государства и правительства Москвы. И мы действительно, годик располагали аттракцион, все нормально, потом к нам подошли бандиты, и конкретно показали график, куда моих детей водят в детский сад, школу, и так далее. Дали три дня на размышление, сказали, чтобы было все очищено.
ЛИХАЧЕВА: А вы обратились за поддержкой, вам же ее обещали?
ГНЕЗДИЛОВ: Знаете, мы обратились в правоохранительные органы, и нас тут же сдали. Не буду называть фамилии, то есть, бандитам конкретно сдали. Тогда мы поступили по-другому. Я обратился к своим ребятам – друзьям институтским, которые в КГБ служили, они нас вывели на немножечко другие структуры, по борьбе с оргпреступностью, и мне сказали, чтоб на неделю уехал с родственниками из Москвы, с детьми. А через неделю показали, значит, в известиях, информацию о том, что "при попытке ареста бандитов, туда-сюда, вот такой – погиб, такой – погиб", то есть, их не осталось на белом свете. Но это без нашего участия, просто. На тот момент, в общем, я считаю, что милиция – борьба именно с организованной преступностью, 1993 год – это было поставлено на очень высоком уровне. А в дальнейшем, эффективность эта по борьбе с преступностью падала и сошла, на сегодняшний день, не знаю, если она на нет, не сошла, то…
ЛИХАЧЕВА: Да, сошла практически. ГНЕЗДИЛОВ: Может быть, прошла.
ЛИХАЧЕВА: Ну… Да.
ГНЕЗДИЛОВ: А колеса обозрения у нас как появились? Значит, следом за парком Горького, где мы поставили несколько аттракционов, и, действительно, парк ожил. Кстати, говоря – эта история закончилась тем, что из парка мы не ушли.
ЛИХАЧЕВА: Вы там так и остались?
ГНЕЗДИЛОВ: То есть, мы там продолжали, на набережной, там аттракционы. Вот та горка "Волшебный конек"…
ЛИХАЧЕВА: Это ваша, да?
ГНЕЗДИЛОВ: …В голубых цветах, это была наша горка.
ЛИХАЧЕВА: Была?
ГНЕЗДИЛОВ: Да.
ЛИХАЧЕВА: Продали потом?
ГНЕЗДИЛОВ: Не, мы ее не продали, потом были разные всякие судебные гражданские процессы, в результате которых там горка стояла-стояла, потом ее взяли и просто уничтожили без нашего ведома. Ну, это не важно. А колеса обозрения появились как немножечко другая тема. Не менее убитым, на тот момент, с точки зрения развлечений, был не только парк Горького, еще убитой была и ВДНХ. Поэтому министерство культуры предложило поговорить с руководством ВДНХ, которое отчаянно боролось за спасение этой выставки, 1993-94 год.
Мы в 1994 году провели успешные переговоры с руководством ВДНХ, они нам выделили, справа от центрального входа совершенно заросший бурьяном участок земли, шесть гектаров, и сказали: "Ребята, благоустраивайте, и, значит, сделайте здесь парк".
Когда мы туда пришли первый раз, там стояли еще довоенные вышки, покосившиеся, парашютные, с которых якобы прыгали. То есть там хлам был еще с довоенных времен, на этой территории. Мы ее освоили, была оказана поддержка этому проекту Юрием Михайловичем Лужковым. Он сказал: "Да, конечно, это исторический памятник, это советский ампир, да, но там нет развлечений, а они нужны". И там 70-метровое колесо, оно было поставлено, именно в честь…
ЛИХАЧЕВА: 850-летия.
ГНЕЗДИЛОВ: 850-летия Москвы. Правда, мы на год раньше это все построили, потом катальную гору там построили. И вот надо сказать, что этот проект у нас – колеса 70 метров – он был сразу, просто без опытов предыдущих. Таких диаметров колес мы не строили, мы сразу посчитали вот это…
ЛИХАЧЕВА: То есть, сразу с такого, большого, да, колеса? Оно сейчас – самое большое, самое высокое колесо у нас сейчас в России, да?
ГНЕЗДИЛОВ:
В России – оно самое большое. Это был последний проект и в том числе катальной горы с мертвой петлей, которая там стоит, что мы считали еще на калькуляторах. Но параллельно мы уже внедряли компьютерные программы.
Опять же, не было программ. Они были общетехнические, там прочность посчитать, но биомеханику, ускорение, динамику, и так далее – этого не было вообще, в принципе, это мы создавали программы под эти задачи самостоятельно.
ЛИХАЧЕВА: Давайте, буквально на одну минуту прервемся и поговорим, после рекламного перерыва, именно на эту тему: "Как вы создавали это?" Вот просто технически: кто этим занимался, кто делал чертежи, как вы потом это строили, потому что построить такую махину, это я не знаю – это действительно нужно какое-то большое очень производство, очень грамотные люди. Тем более, если вы делали в первый раз, и сразу установили на ВВЦ. Сразу такой диаметр, да? То есть с места в карьер. Это очень интересная тема, давайте мы с нее стартанем. Буквально через одну минуту, я еще раз представлю нашего сегодняшнего гостя: основатель, совладелец, председатель совета директоров и генеральный конструктор компании "Мир", которая занимается в Москве колесами обозрения, да. Вы построили самое высокое в России колесо, вы построили самое высокое в континентальной Европе, колесо – оно сейчас стоит в Италии, в одном из парков, да. То есть компания "Мир" занимается всем: от аттракционов, до космических конструкций.
ЛИХАЧЕВА: У нас сегодня в гостях человек, который уже очень много лет возглавляет компанию под названием "Мир". Компанию, которая занимается многими разнообразными, интересными вещами. Но в принципе – это все конструкции, да, сложные конструкции от аттракционов: катальных гор или колес обозрения, до космических конструкций. Но давайте, мы сейчас вернемся к той теме, которую завели до рекламной паузы. Итак, ваша первая катальная гора, и ваше первое, самое большое, даже на сегодняшний день, колесо обозрения у нас в России, которое сейчас стоит на ВВЦ. Как вы его строили, как вы его проектировали. Вот вы сами, прямо руками да, на калькуляторе рассчитывали, чертили, да? Сами чертеж делали? Вы лично, как генеральный конструктор, или кто?
ГНЕЗДИЛОВ: Конечно. Многие чертежи, только я, как бы это сказать, не на кульмане раньше, не на компьютере сейчас, да. Просто от руки эскизы, тогда, когда нужно срочно проэксперементировать там, прочее, это делал. Вообще этим занимается штат, несколько десятков специалистов, расчетчиков и так далее. Если мы раньше проектировали, был такой критерий в Советском Союзе: обеспечение надежности. Сейчас этот критерий устарел, и сейчас проектируют, минимизируя риски так называемые. Если есть вероятность причинения ущерба от чего-либо, это надо выявить, проанализировать, применить меры, которые либо исключат риски, либо их минимизируют. То есть это – немножечко другая концепция. Вот с точки зрения этих рисков, мы сейчас и проектируем катальные горы. Но первая у нас катальная гора вообще была стальная, разборная катальная гора без мертвой петли. До нас пытались делать, и делали: и в Советском Союзе, и в России.
А вот то, что первые мы сделали: мы сделали первую катальную гору с мертвой петлей. До нас была такая в Пензе катальная гора, где сделали мертвую петлю, только сделали ее неправильно. После трех тяжелых травм эту петлю исключили, и, будем считать, что ее не было, потому что она была неправильно спроектирована. У нас была правильно гора спроектирована.
Вообще первые аттракционы – крупные, я сертифицировал от НИИ имени Кучеренко. Если говорить по-честному, то мы, со своим космическим опытом, летательных аппаратов, там прочность другая, там динамика другая, там испытания другие, и там нет ускорений, воздействующих на людей, на публику, на детей, на пожилых людей. Аттракцион – вот эти новые элементы, то есть надежность пространственной стальной конструкции, правильно высчитанная траектория движения, которая не приводила бы ущерб здоровью человека, да. То есть травма какая-то: позвоночник, сердце, сосуды и так далее. Это все надо обязательно учитывать, а не было норм и стандартов. Первые исследования, мы проводили в 1990 году, начали, совместно с оборонным предприятием "Звезда", которое разрабатывало скафандры, средства спасения для космонавтов, для летчиков, и мы вместе с ними выявили, какие допустимые сочетания ускорений, для людей и так далее. Вот на этой базе сейчас…
ЛИХАЧЕВА: Вот вы говорите – не было ни каких критериев. Хорошо – не было в России, а в мире, что ли, их тоже не было? Нельзя было позаимствовать?
ГНЕЗДИЛОВ: В мире…
ЛИХАЧЕВА: Наверняка же было рассчитано.
ГНЕЗДИЛОВ: В мире они были рекомендательные, потому что, вы понимаете, что такое вот кто-то пишет, что такие-то воздействия – они безопасны для людей. Потом кто-то умирает. Вот в американском парке японская девушка умерла: четыре раза на катальной горе прокатилась. Потом доказали, что у нее была патология здоровья, связанная с сосудами, и так далее, и смерть была неизбежна. Но при этом вчинили иск – 18 миллиардов, для индустрии…
ЛИХАЧЕВА: Вот этому парку, да?
ГНЕЗДИЛОВ: … Индустрии аттракционов, да. И это вынудило все-таки переходить от рекомендательных стандартов к обязательным. Но, тем не менее, первая такая норма появилась у американцев, но мы нашли там изъяны, и, откорректировав, эту норму применили в российском стандарте, ГОСТ 52-130, в приложении к этому стандарту, он утвержден в 2008 году. На сегодняшний день мы можем сказать, что если у человека нет патологии, если у него есть патология – он умрет, независимо от того, будет на горе, не на горе, в такси.
Если у человека нет патологии, или таких похожих состояний, то кататься на аттракционах не просто приятно, но еще и полезно. Потому что организм со страшной силой мобилизует защитные силы, и развивается.
ЛИХАЧЕВА: А стресс?
ГНЕЗДИЛОВ: А стресс всегда положителен. Если бы не было…
ЛИХАЧЕВА: Да? Вот этот выброс адреналина, он, по-вашему, всегда положителен?
ГНЕЗДИЛОВ: Ну, стресс, как удар по чему-либо, да, он, как любой удар, либо человека убивает, либо делает его крепче. Так вот…
ЛИХАЧЕВА: Все, что не убивает нас…
ГНЕЗДИЛОВ: Да, все делает крепче.
ЛИХАЧЕВА: Нет, мне по-другому нравится: все, что не убивает нас – еще горько об этом пожалеет. Так вы все-таки не отвечаете на вопрос. Вот конкретно: вы решили, да, вы начертили, а дальше? Колесо, кто его строил, где, кто? Это же действительно, это же нельзя построить где-то во дворе.
ГНЕЗДИЛОВ: Вот, с колесом…
ЛИХАЧЕВА: Должно быть огромное поле.
ГНЕЗДИЛОВ: … С колесом, немножечко другие требования, если гора – критические параметры биомеханики, воздействия на людей, то у колеса…
ЛИХАЧЕВА: Да, и построить довольно просто все-таки?
ГНЕЗДИЛОВ: У колеса биомеханика – это только подъем людей и риск падения с колеса. То есть там проще все. Но, там другие задачи возникают. Дело в том, что до 50 метров высотой здания и сооружения, они достаточно хорошо нормированы с точки зрения аэродинамики и там других воздействий. Колесо обозрения, которое 75 метров или больше – там аэродинамика достаточно сложная. При этом возникают и колебания этой конструкции, да, которые на людей влияют, просто физиологические ощущения и так далее. Поэтому там эта задача, в инженерном смысле, она немножечко другая, чем у катальных гор. Нормативов не было, но было, в общем-то, понятно, как это все считать. Там проблема в другом:
колесо должно быть так спроектировано, чтобы при любой поломке, любой детали, не было опасной для людей ситуации. Конечно, если сломалась трансмиссия, то колесо, конечно, остановится. Но через какое-то время, да, механики, перейдя на резервные способы эвакуации, или просто даже вообще вручную могут спустить.
Почему? Потому что когда вы снизу высаживаете людей, центр масс колеса повышается, это позволяет его провернуть без приложения какой-то дополнительной энергии. Мы такие испытания проводили в ходе судебной экспертизы, когда по иску Останкинской прокуратуры работа колеса была остановлена сразу после дня города. Хотя планировали люди остановить до дня города, чтобы принести максимум ущерба.
ЛИХАЧЕВА: А что произошло, после чего был выдвинут этот иск?
ГНЕЗДИЛОВ: Тут надо смотреть не на остановку колеса, дело в том, что это колесо было результатом судебного процесса, в ходе которого я стал его владельцем 3 июня. До этого времени его незаконно эксплуатировали, зарабатывали сотни миллионов рублей, ну и как-то там делили незаконные эксплуататоры, да. Но поскольку при этом был надзор за аттракционом, при этом была прокуратура, не верю, что это проходило мимо них, тем более что мы жаловались на незаконность, да. И все это дело хорошо работало. Как только я стал владельцем этого колеса, по акту пристава, значит, который имел право мне передать в возмещение долга это колесо, тут началось: проверить законность, проверить туда-сюда. Каждый день прокурорские сотрудники и инспекторы появлялись в парке с 3 июня. И искали всякие недостатки, возможности колесо остановить.
ЛИХАЧЕВА: Вот вы меня поправьте, я, может быть, ошибаюсь, или что-то сейчас путаю, но была история, ее показывали во всех новостях, да. Вот остановилось колесо, бедные люди, проболтались на высоте очень долго, все в стрессе. Что же на самом деле происходило, так и было ведь все, или нет?
ГНЕЗДИЛОВ: То, что колесо останавливалось, было.
ЛИХАЧЕВА: Да, то есть остановилось колесо с людьми, да? И их потом оттуда как-то снимали?
ГНЕЗДИЛОВ: Я хочу сказать: оно не само остановилось. Его механики остановили. А остановили его потому, что они услышали удар болта о ферму. Этот болт, который держит, у него сервисная функция, он держит колесо обозрения, которое вращает, значит, само колесо привода. Механик, увидев выкрутившийся болт, они там решали то ли его там менять, то ли на новый, то ли на старый и так далее. И они очень заигрались в этом деле, потому что нужно было просто назад закрутить, людей снять, а потом развлекаться. Ну, вот они пока пошли, пока позвонили. Воскресенье, вечер. Старшего механика нет. В этот момент кто-то позвонил по мобильному телефону, вызвали МЧС, приехали МЧС и никого не спрашивая, механиков, что в инструкции написано по эксплуатации, они попытались людей снимать с 40-метровой высоты из кабинки. И в этот момент я подъехал, запретил все эти вещи, и людей ссадили просто штатным вращением колеса. На этом все закончилось. На следующий день представители нашей компании проверили это колесо. При этом в этот день, 10 августа, представители шести телекомпаний были, катались, смотрели – всем понравилось, значит, и мы считали, что инцидент исчерпан – ан нет. Инспекция по безопасности аттракционов, которая создана на основе постановления правительства Москвы, а надзор может ограничивать права граждан, в том числе предпринимателей, только лишь на основе федерального закона и только лишь в той мере, в которой это обеспечивает безопасность других людей. То есть в нашем случае, действуют на основе постановления правительства Москвы, им даны беспрецедентные полномочия. Скажем так, им не дано право без суда сажать в тюрьму – все остальное им дано право. Запрещать, не разрешать, а обжалование – вы не поверите: не в судах – только их начальству.
ЛИХАЧЕВА: Не может быть.
ГНЕЗДИЛОВ: Ну, это может быть, потому что мы это 392-е постановление обжалуем в Верховном Суде, и 26 мая у нас будет заседание в Верховном Суде, по законности вот этого постановления "о введении надзора за аттракционом". Я хочу сказать, что он необходим – надзор – но на основе: во-первых, федерального закона, и, во-вторых – технического регламента. Потому что если надзор что-то останавливает, он должен сказать: "Вы не выполнили требования такого-то закона, вот такой-то статьи, вот такого-то закона. На основании этого, вот мы вам выписываем запрет, и в суд, ребята". Либо мы, либо вы.
А когда инспектор просто запрещает без ссылки на что-либо, потому что ему не нравится, то это – тот самый произвол, такой африканский произвол в Москве, который плодят чиновники.
ЛИХАЧЕВА: Ну, тем не менее, этот запрет как-то преодолели, колесо-то сейчас крутится?
ГНЕЗДИЛОВ: Мы преодолели. Прокуратура…
ЛИХАЧЕВА: А как, кстати, вы преодолели?
ГНЕЗДИЛОВ: А преодолели мы следующим образом…
ЛИХАЧЕВА: Давайте, буквально через три минуты, да, мы сейчас вынуждены прерваться на краткие новости. Еще раз представлю нашего сегодняшнего героя: основатель, совладелец, председатель совета директоров и генеральный конструктор известной компании "Мир", компании, которая занимается металлическими конструкциями и не только. Металлические конструкции – это, например, катальные горы, это, например, колеса обозрения или, например, мобильные башни, которые участвуют в поднятии, можно сказать, ракет в космос…
ГНЕЗДИЛОВ: В подготовке ее к старту.
ЛИХАЧЕВА: Да. Гнездилов Владимир Алексеевич у нас сегодня в гостях. Мы говорили о колесе обозрения, которое принадлежит вам, вы являетесь собственником, колесе обозрения, которое является на данный момент самым высоким в России и стоит на ВВЦ. Несмотря на все проблемы, которые вы испытывали с этим колесом, оно сейчас все-таки крутится, и вы надеетесь, и дальше, наверное, будет крутиться? В начале, помните, я вам задавала вопрос, вы так и не ответили на него.
ГНЕЗДИЛОВ: Не надеюсь. Объясню почему, да.
ЛИХАЧЕВА: А оно все-таки прекратит свою работу? Или что?
ГНЕЗДИЛОВ: Попробую прокомментировать.
ЛИХАЧЕВА: Да.
ГНЕЗДИЛОВ: Дело в том, что, трижды выписав запрет на эксплуатацию колеса, УАТИ в итоге обратилась в прокуратуру с просьбой о поддержке в запрете деятельности. Несмотря на то, что с 9 августа по 15 сентября колесо работало ежедневно, без всяких сбоев, туда, сюда, прокуратура подала иск 28 августа о запрещении деятельности по 1065-й статье. Суд отказал в обеспечительных мерах, Останкинский. Значит, прокуратура пошла в Мосгорсуд. Мосгорсуд, на мой взгляд, незаконно совершено, отменил определение Останкинского суда и, в общем, Останкинский суд вынес обеспечительные меры в виде запрета. После этого было четыре с половиной судебных экспертиз, заседаний судов, пять независимых экспертиз. Ни одна не установила, что вот это выкручивание болта (не поломка, а выкручивание болта) было опасным для жизни, и вообще создавало какую-то угрозу. Кроме того, в ходе судебной экспертизы было проверено, подтверждено, что, да, расчетный ресурс у колеса 50 лет, что оно отработало только 14 лет, и что, как минимум, до января 2011 года оно не нуждается в технических ремонтах и так далее, поскольку оно исправно. И все расчеты, испытания, это все показали. Тем не менее, в апреле господин Бачурин – главный инспектор по аттракционам Москвы – он в известиях объявил, что колесо обязательно остановится на капитальный ремонт, потому что оно ненадежно, неисправно и так далее. Он же заявил, что 20% аттракционов в Москве опасны для жизни людей. Вы представляете, как это все повлияло? Вот мама, отправляющая детей на аттракционы? Я, в общем, хочу сказать, что…
ЛИХАЧЕВА: Ну, это можно вообще такими заявлениями убить индустрию вообще.
ГНЕЗДИЛОВ: …Владимиру Георгиевичу дадим такую возможность в ближайшее время в судах доказать о правильности его слов насчет 20% опасных аттракционов. А вот то, что он конкретно заявил о том, что это нуждающееся в капитальном ремонте колесо обозрения – это он заявил притом, что был участником судебного процесса. И он еще в октябре выдал талон эксплуатации, да, нам вернул этот талон эксплуатации, который не законно был изъят. Он и не законный талон и не законно был изъят, да. Вот такие заявления – они лишний раз говорят, по каким правилам существует надзор, и как он действует. На Саяно-Шушенской тоже был надзор, почему авария произошла? На шахте тоже был надзор, почему авария произошла? Потому что надзор, очевидно, занимается не тем делом, которым должен заниматься.
ЛИХАЧЕВА: Вы мне ответьте однозначно, кто-нибудь из катающихся на сделанных вами аттракционах у нас в России или где-нибудь заграницей пострадал? Вот был ли…
ГНЕЗДИЛОВ: Да, страдали. Страдали.
ЛИХАЧЕВА: …Причинен вред?
ГНЕЗДИЛОВ: Да, страдали. Каждый раз это было связано с тем, что-либо незаконно переделали конструкцию, да, либо неправильно смонтировали. Было…
ЛИХАЧЕВА: Вы разве не контролируете этап монтажа?
ГНЕЗДИЛОВ: Мы не можем это контролировать. У нас, например, в Перми была катальная гора, которую увезли из Москвы, но не доплатили деньги, да, последний платеж. И поэтому нас не привлекали к монтажу, нашли каких-то умельцев, которые неправильно гору смонтировали, и там погиб человек. И потом когда прокуратура разбиралась, владельцы парка на коленях приползали в Москву, просили, чтобы мы их простили и так далее. Но, я думаю, что они договорились и так с прокуратурой, следственными органами, и без нас. Хотя по каждому случаю создания угрозы для жизни людей, я лично занимаю очень жесткую позицию. Вот недавно на телепередаче я…
ЛИХАЧЕВА: Кроме вот этого, подождите, сейчас вы продолжите. Кроме вот этого случая в Перми еще были какие-нибудь инциденты?
ГНЕЗДИЛОВ: Нет, кроме этого случая не было, таких серьезных травм не было.
ЛИХАЧЕВА: Так хорошо. Продолжайте.
ГНЕЗДИЛОВ: В основном, это поездки… Вообще аттракцион должен обеспечивать безопасность: если человека посадили, то безопасно доедет с одним исключением… с двумя. Бывает хулиганство во время поездок. Вот там пока он куда-то тянется, да, на него воздействует ускорение, он может получить серьезную травму, даже удар, даже перелом конечности. Поэтому тебя посадили, зафиксировали, езжай. Второй момент – это человек пьяный. Он тоже неадекватно реагирует, с точностью, но наоборот. И поэтому его сажай, не сажай – он превращается в мешок с костями. И, конечно, здесь травма очень вероятна.
ЛИХАЧЕВА: Да, но это понятно, да.
ГНЕЗДИЛОВ: Но это крайний случай…
ЛИХАЧЕВА: Да.
ГНЕЗДИЛОВ: …Которые, в принципе, в инструкции для посетителей прописаны. То есть надо выполнять, и тогда все будет безопасно.
ЛИХАЧЕВА: Что вы строите сейчас из аттракционов? То, что вы строите, какие вы строите космические конструкции – это вы уже рассказали. А вот что вы строите сейчас касательно аттракционов? У нас в России и за рубежом?
ГНЕЗДИЛОВ: Сейчас мы завершили проектирование, скажем так, усовершенствовали катальную гору, которую мы во Франции смонтировали. Это на основе идеи "Формулы-1".
ЛИХАЧЕВА: Ой, слушайте. Действительно, гениально – для катальной горы сделать идею "Формулы-1".
ГНЕЗДИЛОВ: Да. Вот такие тележки, они скоро будут бегать на ВДНХ. Мы налаживаем хорошие отношения с новым руководством ВВЦ, с господином Малаховым. Мне очень нравится этот руководитель ВВЦ. И я думаю, что мы снимем всякие противоречия по поводу развития этого парка, которые от прежнего руководства еще достались. Так что…
ЛИХАЧЕВА: Ну, вообще как-то мне кажется, неплохо бы его, действительно, как-то начать по-настоящему развивать, потому, что он в каком-то стагнирующем состоянии находится. У меня такое ощущение. Я просто живу рядом с ВВЦ, и мы там часто бываем.
ГНЕЗДИЛОВ: Да. Проблемы есть, но я вообще поддерживаю программу Малахова, потому, что он правильно говорит о возрождении этих павильонов.
ЛИХАЧЕВА: Да.
ГНЕЗДИЛОВ: И представительств регионов на базе этого павильона, потому что иначе ведь, как поехать туда, мы этого не увидим, а ведь люди готовы культурой поделиться здесь на ВВЦ, в своем павильоне.
ЛИХАЧЕВА: Да. Все готово уже, конечно.
ГНЕЗДИЛОВ: Конечно. Кроме того…
ЛИХАЧЕВА: Заезжай, живи.
ГНЕЗДИЛОВ: Кроме того, ведь надо еще и тематически оформлять аттракционы вокруг колеса обозрения. То есть у нас такая длительная программа развития этого парка.
ЛИХАЧЕВА: То есть на ту же самую тему, да, культурные национальные особенности? Эта тема будет продвигаться?
ГНЕЗДИЛОВ: Вы знаете, тему аттракциона можно создать любую, не в этом суть. Конечно, мы не привносим какой-нибудь индийский колорит или что-нибудь еще. Нет, это все то, что близко и понятно людям, которые живут в Москве. Хотя варианты оформления разные.
ЛИХАЧЕВА: Ну, хорошо мы посмотрим, что вы там придумаете. Давайте сейчас вернемся…
ГНЕЗДИЛОВ: Я даже вас приглашаю покататься.
ЛИХАЧЕВА: Спасибо большое. Давайте вернемся… во Франции вы строите, да, вот эту горку, которая будет напоминать "Формулу-1"?
ГНЕЗДИЛОВ: Мы сейчас проводим испытания катальной горы "Кобра" в Швейцарии, под Цюрихом, "Кониленд". Катальная гора в этом парке, она вот как раз с индийскими мотивами, и оформление вокзала делали тоже мы, и специалисты говорят, что это как минимум не уступает диснеевскому оформлению. Но у нас были хорошие учителя – дизайнер из диснеевского парка: Жан-Марк Кастор.
ЛИХАЧЕВА: Да?
ГНЕЗДИЛОВ: Мы многому научились у него.
ЛИХАЧЕВА: Слушайте, а цены ваши конкурентоспособны на мировом рынке?
ГНЕЗДИЛОВ: Цены наши, мы не очень стремимся продавать продукцию, по крайней мере, если говорить о производстве в России механизированных аттракционов средних размеров, то это производство гораздо дороже, чем в Европе по нескольким составляющим. У нас, по большому счету, один только единый социальный налог 30%.
ЛИХАЧЕВА: Но в Европе тоже с налогами довольно-таки сложно.
ГНЕЗДИЛОВ: Нет, это легенда.
ЛИХАЧЕВА: Да?
ГНЕЗДИЛОВ: Это легенда. Это неправильный просчет налогов. Вот если вы посмотрите изъятие налогов по году деятельности, то в Америке он составляет 15-17%, максимум, в Европе он составляет 24-26%. Если он зашкаливает за 30-40% – это означает, что предприятие вытесняют. Да, они могут такую ставку применить. Но они ее применяют только тогда, когда они, во-первых, вытесняют… Последствия вытеснения предприятия – это безработица. Европа очень чувствительно относится к безработице, поэтому они просто так не слопают предприятие. То, что у нас рейдеры метут предприятия, и либо теряют работу, либо как-то переходят на новую работу миллионы людей – это почему наше правительство не волнует, да, вот эта социальная проблема. Видимо, передел собственности считается некой очистительной миссией № 2, когда от Советского союза собственность не выкупалась, а просто перепала олигархам, да, с чиновникаИсточник
Статья добавлена piv-ka 11.06.2011 04:19
В гостях студии радио Владимир Гнездилов, основатель, совладелец, председатель совета директоров и генеральный конструктор компании "Мир".
ЛИХАЧЕВА: Доброе утро. Вы слушаете "Финам FM", меня зовут Елена Лихачева. Здравствуйте. В отличие от многих моих сверстников, я никогда не мечтала быть ни космонавтом, ни продавцом мороженого, я мечтала продавать билеты на колесо обозрения. Честно сейчас – не сочиняю. Мне казалось, что это самый удивительный вообще предмет в мире. Я так любила на нем кататься, у меня до сих пор нет никакой боязни высоты. Я до сих пор катаюсь на колесе обозрения, при любой возможности. Именно поэтому я получила просто невероятное какое-то удовольствие, когда открыла сайт, принадлежащий нашему сегодняшнему герою, и увидела там, знаете, такой баннер: "Продается колесо обозрения, высота 80 метров". Я думаю: вот были бы деньги, честно, купила бы, не раздумывая. У нас сегодня в гостях человек, который занимается очень многими важными вещами: от аттракционов до космических конструкций. У нас сегодня в гостях Владимир Алексеевич Гнездилов. Доброе утро.
ГНЕЗДИЛОВ: Доброе утро, Лена.
ЛИХАЧЕВА: Для начала – рубрика "Статус".
Владимир Гнездилов
Статус: Владимир Гнездилов, основатель, совладелец, председатель совета директоров и генеральный конструктор компании "Мир". Президент Российской Ассоциации парков и производителей аттракционов, заслуженный конструктор России, кандидат технических наук.
Как это делалось: Окончил Московский авиауионный институт, а также философский факультет Московского областного университета марксизма-ленинизма и аспирантуру Научно-исследовательского института строительных конструкций имени Кучеренко. Работал главным конструктором в ассоциации "Аттракцион" министерства культуры. В 1988 году основал один из первых в Москве кооперативов, давший начало компании "Мир". В том числе, реализованных проектов компании: более 170 крупных аттракционов по всему миру, 350 башен связи и телевизионных башен, производство оборудования для космических программ. Женат, отец двоих детей.
ЛИХАЧЕВА: Владимир Алексеевич, еще раз доброе утро. Спасибо за то, что вы к нам сегодня пришли. Расскажите, пожалуйста, сейчас, на данный момент упор, приоритет вашей компании, в чем заключается? Я так понимаю, вы все-таки сейчас, куда-то больше в космос, да, тяготите?
ГНЕЗДИЛОВ: Нет, наверное, нет. Логика развития и определенные вершины, которых достигает компания, порождают такую обратную связь. В виде не только желания заниматься тем, чем мы хотим, а тем, что требует рынок, или ситуация. Так получилось, что мы шесть лет тому назад выиграли тендер на космические конструкции для космодрома в Гвиане, по российско-французской программе. Там было три контракта: поворотно-кабельные фермы, контейнеры для перевозки ракет "Союз" в Гвиану и мобильная башня обслуживания ракет.
ЛИХАЧЕВА: Это то, что вы будете строить, да?
ГНЕЗДИЛОВ: Да, получилось так, что когда-то компания была создана для производства современных аттракционов в нашей стране, потом мы вернулись… Да, кстати говоря – выходцы из космической промышленности, из авиационно-космической промышленности. А потом…
ЛИХАЧЕВА: И вы сами МАИ закончили, да?
ГНЕЗДИЛОВ: Да. Как раз…
ЛИХАЧЕВА: И практически все ваши сотрудники тоже? Многие.
ГНЕЗДИЛОВ: Первый состав конструкторского бюро – 12 человек. Да, это в основном выходцы из авиакосмической промышленности, а потом мы вернулись, в общем, на эту тему. Хотя, надо сказать, понимаете, аттракционы бросать нельзя, потому что эти ваши любимые колеса обозрения, катальные горы и так далее, как же мы без них?
ЛИХАЧЕВА: Это, во-первых – как же вы без них, а во-вторых – это очень востребованный сегмент, вероятнее всего, да?
ГНЕЗДИЛОВ: Очень востребованный.
ЛИХАЧЕВА: Потому что с нуля построить компанию, которая могла бы этим заниматься – это очень сложно. А у вас все совпало, и специалисты есть, и опыт колоссальный. Мы об этом обязательно сегодня поговорим. Вот я бы хотела сейчас спросить: вы основные сейчас доходы вашей компании получаете от чего? От реализации все-таки катальных гор и прочих аттракционов, в том числе и колес обозрения, или все-таки от космической темы? Или, может быть, есть еще какая-то – третья?
ГНЕЗДИЛОВ: Вы знаете, нет. Как ни парадоксально, космическая тема – на грани прибыльности, скажем так, по многим темам, вообще есть убытки. Почему так получилось – это получилось еще из-за рейдерских захватов наших производств.
ЛИХАЧЕВА: Это произошло в 2007 году, да?
ГНЕЗДИЛОВ: Да, в 2007 году произошел захват нашего основного производства. К счастью, у нас есть еще производства, есть кооперация с оборонными предприятиями, так что убить нас очень сложно. А доходы – очень большие доходы нам всегда давало владение парками. То есть, с самого первого момента, когда мы построили сначала стальную катальную гору, потом катальную гору с мертвой петлей, мы это сделали первые в стране, мы эксплуатировали часть продукции, она нам всегда давала деньги, и деньги не маленькие – прямо скажем.
ЛИХАЧЕВА: И сейчас у вас есть свой парк аттракционов на ВВЦ, да?
ГНЕЗДИЛОВ: Да, есть парк. И, кроме того, в этом парке я еще и собственник колеса обозрения. Был судебный процесс, в результате которого я стал собственником. Ну, и недавно защитил в федеральном арбитражном суде права свои на это колесо.
ЛИХАЧЕВА: А вообще судьба этого колеса вам сейчас известна? Что с ним дальше будет? Про какие-то…
ГНЕЗДИЛОВ: С этим колесом?
ЛИХАЧЕВА: Да. Наезды на него какие-то продолжаются, или нет?
ГНЕЗДИЛОВ: Понимаете, очень много нагнетается вокруг колеса ситуация, а объективно – истина очень простая. Все началось, вообще-то говоря, с брежневской программы "Диснейлендов", когда пытались создать "Диснейленд", оказалось, что под него нет аттракционов. В 1979 году в Советском Союзе была программа развития этой темы – больших аттракционов, но, понимаете, что такое: купить лицензии только, потому что разрабатывать – нужен опыт десятилетий. Купили лицензию, оказалась устаревшей на 40 лет. Практически ничего не было создано, и в этот момент, как раз появилась кооперация. 1985 год, Горбачев, да? В 1988 году был принят закон. 15 июля наша компания как раз была зарегистрирована. 9 июля был принят закон, а уже 15 мы зарегистрировали компанию. Причем когда мы объявили руководству военного предприятия, что мы создаем, туда-сюда, они нас с КГБ помели за один день. Уволили, и так далее.
ЛИХАЧЕВА: Вы работали в КГБ, что ли?
ГНЕЗДИЛОВ: Нет. Мы работали на оборонном предприятии.
ЛИХАЧЕВА: А, все понятно.
ГНЕЗДИЛОВ: Которое курировало КГБ. Поэтому для них слово "кооперация", "предпринимательство" такое ругательное.
ЛИХАЧЕВА: Ругательное.
ГНЕЗДИЛОВ: А я на тот момент понял, что я уже исчерпал себя там, в оборонной промышленности, поскольку, все, что нужно было пройти, я уже прошел, в творческом плане, и нужна была самореализация следующая. А тут целая отрасль. Во-первых: зарубежные фирмы не собираются сдавать секреты – секреты эти стоят миллиарды долларов – и это все с нуля нужно делать. Поэтому мы туда пошли, появились горы, появились колеса, все остальное. Вот так мы…
ЛИХАЧЕВА: Вы пошли, и вы организовали кооператив, да? То есть, вероятней всего один из самых первых организованных вообще.
ГНЕЗДИЛОВ: Да, вы знаете, я только могу банальность эту повторить, я ходил в парке, мы с сыном стояли по три-четыре часа на примитивные карусельки, да, а если уж "американскую горку" привозили в парк Горького, то там надо было стоять семь-восемь часов в очереди. С ночи занимать и так далее.
ЛИХАЧЕВА: Не может быть!
ГНЕЗДИЛОВ: Это правда.
ЛИХАЧЕВА: Восемь часов стояли люди для того, чтобы прокатиться вот эти три минуты?
ГНЕЗДИЛОВ: Да, да. В 1974 году, значит, помнится, или в 1976 году, в парке Горького отстоял такую очередь.
ЛИХАЧЕВА: Ну, и как? Не были разочарованы?
ГНЕЗДИЛОВ:
Я не был разочарован, потому что это была та самая первая катальная гора, на которой я проехался. Сначала у меня был шок, потом я несколько раз покатался, и начал придумывать, как это все дело улучшить.
Но это было еще тогда, еще в институтские времена. Когда мы уже создавали кооператив, уже было более глубокое понятие о механике пространственных конструкций, о прочности, о биомеханике, о баллистике и так далее. Поэтому – это назрело. Вот та программа, которая не была реализована, под "Диснейленд", она нами была реализована в рамках этого кооператива. ПИК, который мы создавали, но не строительный кооператив, а производство игровых комплексов – так называли. Вот эта программа там была реализована, а цепочка была такая, очень удачная. Мы уже в 1989 году создали первую гору, которую мы сертифицировали, эксплуатировали ее в Измайловском парке. Потом вторая гора была для ВДНХ, еще две горы мы продали за огромные деньги – за несколько миллионов долларов, значит, разным покупателям. Потом вот пошли колеса.
ЛИХАЧЕВА: Российским или зарубежным?
ГНЕЗДИЛОВ: Нет, это зарубежные, это бывшие советские республики. Потом пошла тема больших колес обозрения. Даже перед этим была такая история. Мы первый раз поехали на выставку зарубежную в 1982 году в Германию. И там мы встретились с министром культуры Мелентьевым, его заместителем Родионовым, по-моему, кто-то был из московского правительства, а и директор парка Горького – Киселев Павел Юрьевич. И они посетовали, что бандиты сожгли половину аттракционов в парке…
ЛИХАЧЕВА: Как сожгли? Просто сожгли?
ГНЕЗДИЛОВ: А так. При разборках, взяли и сожгли, конкурентам аттракционы.
ЛИХАЧЕВА: Понятно.
ГНЕЗДИЛОВ: И попросили нас заполнить аттракционами парк, причем гарантируя нам безопасность и поддержку государства и правительства Москвы. И мы действительно, годик располагали аттракцион, все нормально, потом к нам подошли бандиты, и конкретно показали график, куда моих детей водят в детский сад, школу, и так далее. Дали три дня на размышление, сказали, чтобы было все очищено.
ЛИХАЧЕВА: А вы обратились за поддержкой, вам же ее обещали?
ГНЕЗДИЛОВ: Знаете, мы обратились в правоохранительные органы, и нас тут же сдали. Не буду называть фамилии, то есть, бандитам конкретно сдали. Тогда мы поступили по-другому. Я обратился к своим ребятам – друзьям институтским, которые в КГБ служили, они нас вывели на немножечко другие структуры, по борьбе с оргпреступностью, и мне сказали, чтоб на неделю уехал с родственниками из Москвы, с детьми. А через неделю показали, значит, в известиях, информацию о том, что "при попытке ареста бандитов, туда-сюда, вот такой – погиб, такой – погиб", то есть, их не осталось на белом свете. Но это без нашего участия, просто. На тот момент, в общем, я считаю, что милиция – борьба именно с организованной преступностью, 1993 год – это было поставлено на очень высоком уровне. А в дальнейшем, эффективность эта по борьбе с преступностью падала и сошла, на сегодняшний день, не знаю, если она на нет, не сошла, то…
ЛИХАЧЕВА: Да, сошла практически.
ГНЕЗДИЛОВ: Может быть, прошла.
ЛИХАЧЕВА: Ну… Да.
ГНЕЗДИЛОВ: А колеса обозрения у нас как появились? Значит, следом за парком Горького, где мы поставили несколько аттракционов, и, действительно, парк ожил. Кстати, говоря – эта история закончилась тем, что из парка мы не ушли.
ЛИХАЧЕВА: Вы там так и остались?
ГНЕЗДИЛОВ: То есть, мы там продолжали, на набережной, там аттракционы. Вот та горка "Волшебный конек"…
ЛИХАЧЕВА: Это ваша, да?
ГНЕЗДИЛОВ: …В голубых цветах, это была наша горка.
ЛИХАЧЕВА: Была?
ГНЕЗДИЛОВ: Да.
ЛИХАЧЕВА: Продали потом?
ГНЕЗДИЛОВ: Не, мы ее не продали, потом были разные всякие судебные гражданские процессы, в результате которых там горка стояла-стояла, потом ее взяли и просто уничтожили без нашего ведома. Ну, это не важно. А колеса обозрения появились как немножечко другая тема. Не менее убитым, на тот момент, с точки зрения развлечений, был не только парк Горького, еще убитой была и ВДНХ. Поэтому министерство культуры предложило поговорить с руководством ВДНХ, которое отчаянно боролось за спасение этой выставки, 1993-94 год.
Мы в 1994 году провели успешные переговоры с руководством ВДНХ, они нам выделили, справа от центрального входа совершенно заросший бурьяном участок земли, шесть гектаров, и сказали: "Ребята, благоустраивайте, и, значит, сделайте здесь парк".
Когда мы туда пришли первый раз, там стояли еще довоенные вышки, покосившиеся, парашютные, с которых якобы прыгали. То есть там хлам был еще с довоенных времен, на этой территории. Мы ее освоили, была оказана поддержка этому проекту Юрием Михайловичем Лужковым. Он сказал: "Да, конечно, это исторический памятник, это советский ампир, да, но там нет развлечений, а они нужны". И там 70-метровое колесо, оно было поставлено, именно в честь…
ЛИХАЧЕВА: 850-летия.
ГНЕЗДИЛОВ: 850-летия Москвы. Правда, мы на год раньше это все построили, потом катальную гору там построили. И вот надо сказать, что этот проект у нас – колеса 70 метров – он был сразу, просто без опытов предыдущих. Таких диаметров колес мы не строили, мы сразу посчитали вот это…
ЛИХАЧЕВА: То есть, сразу с такого, большого, да, колеса? Оно сейчас – самое большое, самое высокое колесо у нас сейчас в России, да?
ГНЕЗДИЛОВ:
В России – оно самое большое. Это был последний проект и в том числе катальной горы с мертвой петлей, которая там стоит, что мы считали еще на калькуляторах. Но параллельно мы уже внедряли компьютерные программы.
Опять же, не было программ. Они были общетехнические, там прочность посчитать, но биомеханику, ускорение, динамику, и так далее – этого не было вообще, в принципе, это мы создавали программы под эти задачи самостоятельно.
ЛИХАЧЕВА: Давайте, буквально на одну минуту прервемся и поговорим, после рекламного перерыва, именно на эту тему: "Как вы создавали это?" Вот просто технически: кто этим занимался, кто делал чертежи, как вы потом это строили, потому что построить такую махину, это я не знаю – это действительно нужно какое-то большое очень производство, очень грамотные люди. Тем более, если вы делали в первый раз, и сразу установили на ВВЦ. Сразу такой диаметр, да? То есть с места в карьер. Это очень интересная тема, давайте мы с нее стартанем. Буквально через одну минуту, я еще раз представлю нашего сегодняшнего гостя: основатель, совладелец, председатель совета директоров и генеральный конструктор компании "Мир", которая занимается в Москве колесами обозрения, да. Вы построили самое высокое в России колесо, вы построили самое высокое в континентальной Европе, колесо – оно сейчас стоит в Италии, в одном из парков, да. То есть компания "Мир" занимается всем: от аттракционов, до космических конструкций.
ЛИХАЧЕВА: У нас сегодня в гостях человек, который уже очень много лет возглавляет компанию под названием "Мир". Компанию, которая занимается многими разнообразными, интересными вещами. Но в принципе – это все конструкции, да, сложные конструкции от аттракционов: катальных гор или колес обозрения, до космических конструкций. Но давайте, мы сейчас вернемся к той теме, которую завели до рекламной паузы. Итак, ваша первая катальная гора, и ваше первое, самое большое, даже на сегодняшний день, колесо обозрения у нас в России, которое сейчас стоит на ВВЦ. Как вы его строили, как вы его проектировали. Вот вы сами, прямо руками да, на калькуляторе рассчитывали, чертили, да? Сами чертеж делали? Вы лично, как генеральный конструктор, или кто?
ГНЕЗДИЛОВ: Конечно. Многие чертежи, только я, как бы это сказать, не на кульмане раньше, не на компьютере сейчас, да. Просто от руки эскизы, тогда, когда нужно срочно проэксперементировать там, прочее, это делал. Вообще этим занимается штат, несколько десятков специалистов, расчетчиков и так далее. Если мы раньше проектировали, был такой критерий в Советском Союзе: обеспечение надежности. Сейчас этот критерий устарел, и сейчас проектируют, минимизируя риски так называемые. Если есть вероятность причинения ущерба от чего-либо, это надо выявить, проанализировать, применить меры, которые либо исключат риски, либо их минимизируют. То есть это – немножечко другая концепция. Вот с точки зрения этих рисков, мы сейчас и проектируем катальные горы. Но первая у нас катальная гора вообще была стальная, разборная катальная гора без мертвой петли. До нас пытались делать, и делали: и в Советском Союзе, и в России.
А вот то, что первые мы сделали: мы сделали первую катальную гору с мертвой петлей. До нас была такая в Пензе катальная гора, где сделали мертвую петлю, только сделали ее неправильно. После трех тяжелых травм эту петлю исключили, и, будем считать, что ее не было, потому что она была неправильно спроектирована. У нас была правильно гора спроектирована.
Вообще первые аттракционы – крупные, я сертифицировал от НИИ имени Кучеренко. Если говорить по-честному, то мы, со своим космическим опытом, летательных аппаратов, там прочность другая, там динамика другая, там испытания другие, и там нет ускорений, воздействующих на людей, на публику, на детей, на пожилых людей. Аттракцион – вот эти новые элементы, то есть надежность пространственной стальной конструкции, правильно высчитанная траектория движения, которая не приводила бы ущерб здоровью человека, да. То есть травма какая-то: позвоночник, сердце, сосуды и так далее. Это все надо обязательно учитывать, а не было норм и стандартов. Первые исследования, мы проводили в 1990 году, начали, совместно с оборонным предприятием "Звезда", которое разрабатывало скафандры, средства спасения для космонавтов, для летчиков, и мы вместе с ними выявили, какие допустимые сочетания ускорений, для людей и так далее. Вот на этой базе сейчас…
ЛИХАЧЕВА: Вот вы говорите – не было ни каких критериев. Хорошо – не было в России, а в мире, что ли, их тоже не было? Нельзя было позаимствовать?
ГНЕЗДИЛОВ: В мире…
ЛИХАЧЕВА: Наверняка же было рассчитано.
ГНЕЗДИЛОВ: В мире они были рекомендательные, потому что, вы понимаете, что такое вот кто-то пишет, что такие-то воздействия – они безопасны для людей. Потом кто-то умирает. Вот в американском парке японская девушка умерла: четыре раза на катальной горе прокатилась. Потом доказали, что у нее была патология здоровья, связанная с сосудами, и так далее, и смерть была неизбежна. Но при этом вчинили иск – 18 миллиардов, для индустрии…
ЛИХАЧЕВА: Вот этому парку, да?
ГНЕЗДИЛОВ: … Индустрии аттракционов, да. И это вынудило все-таки переходить от рекомендательных стандартов к обязательным. Но, тем не менее, первая такая норма появилась у американцев, но мы нашли там изъяны, и, откорректировав, эту норму применили в российском стандарте, ГОСТ 52-130, в приложении к этому стандарту, он утвержден в 2008 году. На сегодняшний день мы можем сказать, что если у человека нет патологии, если у него есть патология – он умрет, независимо от того, будет на горе, не на горе, в такси.
Если у человека нет патологии, или таких похожих состояний, то кататься на аттракционах не просто приятно, но еще и полезно. Потому что организм со страшной силой мобилизует защитные силы, и развивается.
ЛИХАЧЕВА: А стресс?
ГНЕЗДИЛОВ: А стресс всегда положителен. Если бы не было…
ЛИХАЧЕВА: Да? Вот этот выброс адреналина, он, по-вашему, всегда положителен?
ГНЕЗДИЛОВ: Ну, стресс, как удар по чему-либо, да, он, как любой удар, либо человека убивает, либо делает его крепче. Так вот…
ЛИХАЧЕВА: Все, что не убивает нас…
ГНЕЗДИЛОВ: Да, все делает крепче.
ЛИХАЧЕВА: Нет, мне по-другому нравится: все, что не убивает нас – еще горько об этом пожалеет. Так вы все-таки не отвечаете на вопрос. Вот конкретно: вы решили, да, вы начертили, а дальше? Колесо, кто его строил, где, кто? Это же действительно, это же нельзя построить где-то во дворе.
ГНЕЗДИЛОВ: Вот, с колесом…
ЛИХАЧЕВА: Должно быть огромное поле.
ГНЕЗДИЛОВ: … С колесом, немножечко другие требования, если гора – критические параметры биомеханики, воздействия на людей, то у колеса…
ЛИХАЧЕВА: Да, и построить довольно просто все-таки?
ГНЕЗДИЛОВ: У колеса биомеханика – это только подъем людей и риск падения с колеса. То есть там проще все. Но, там другие задачи возникают. Дело в том, что до 50 метров высотой здания и сооружения, они достаточно хорошо нормированы с точки зрения аэродинамики и там других воздействий. Колесо обозрения, которое 75 метров или больше – там аэродинамика достаточно сложная. При этом возникают и колебания этой конструкции, да, которые на людей влияют, просто физиологические ощущения и так далее. Поэтому там эта задача, в инженерном смысле, она немножечко другая, чем у катальных гор. Нормативов не было, но было, в общем-то, понятно, как это все считать. Там проблема в другом:
колесо должно быть так спроектировано, чтобы при любой поломке, любой детали, не было опасной для людей ситуации. Конечно, если сломалась трансмиссия, то колесо, конечно, остановится. Но через какое-то время, да, механики, перейдя на резервные способы эвакуации, или просто даже вообще вручную могут спустить.
Почему? Потому что когда вы снизу высаживаете людей, центр масс колеса повышается, это позволяет его провернуть без приложения какой-то дополнительной энергии. Мы такие испытания проводили в ходе судебной экспертизы, когда по иску Останкинской прокуратуры работа колеса была остановлена сразу после дня города. Хотя планировали люди остановить до дня города, чтобы принести максимум ущерба.
ЛИХАЧЕВА: А что произошло, после чего был выдвинут этот иск?
ГНЕЗДИЛОВ: Тут надо смотреть не на остановку колеса, дело в том, что это колесо было результатом судебного процесса, в ходе которого я стал его владельцем 3 июня. До этого времени его незаконно эксплуатировали, зарабатывали сотни миллионов рублей, ну и как-то там делили незаконные эксплуататоры, да. Но поскольку при этом был надзор за аттракционом, при этом была прокуратура, не верю, что это проходило мимо них, тем более что мы жаловались на незаконность, да. И все это дело хорошо работало. Как только я стал владельцем этого колеса, по акту пристава, значит, который имел право мне передать в возмещение долга это колесо, тут началось: проверить законность, проверить туда-сюда. Каждый день прокурорские сотрудники и инспекторы появлялись в парке с 3 июня. И искали всякие недостатки, возможности колесо остановить.
ЛИХАЧЕВА: Вот вы меня поправьте, я, может быть, ошибаюсь, или что-то сейчас путаю, но была история, ее показывали во всех новостях, да. Вот остановилось колесо, бедные люди, проболтались на высоте очень долго, все в стрессе. Что же на самом деле происходило, так и было ведь все, или нет?
ГНЕЗДИЛОВ: То, что колесо останавливалось, было.
ЛИХАЧЕВА: Да, то есть остановилось колесо с людьми, да? И их потом оттуда как-то снимали?
ГНЕЗДИЛОВ: Я хочу сказать: оно не само остановилось. Его механики остановили. А остановили его потому, что они услышали удар болта о ферму. Этот болт, который держит, у него сервисная функция, он держит колесо обозрения, которое вращает, значит, само колесо привода. Механик, увидев выкрутившийся болт, они там решали то ли его там менять, то ли на новый, то ли на старый и так далее. И они очень заигрались в этом деле, потому что нужно было просто назад закрутить, людей снять, а потом развлекаться. Ну, вот они пока пошли, пока позвонили. Воскресенье, вечер. Старшего механика нет. В этот момент кто-то позвонил по мобильному телефону, вызвали МЧС, приехали МЧС и никого не спрашивая, механиков, что в инструкции написано по эксплуатации, они попытались людей снимать с 40-метровой высоты из кабинки. И в этот момент я подъехал, запретил все эти вещи, и людей ссадили просто штатным вращением колеса. На этом все закончилось. На следующий день представители нашей компании проверили это колесо. При этом в этот день, 10 августа, представители шести телекомпаний были, катались, смотрели – всем понравилось, значит, и мы считали, что инцидент исчерпан – ан нет. Инспекция по безопасности аттракционов, которая создана на основе постановления правительства Москвы, а надзор может ограничивать права граждан, в том числе предпринимателей, только лишь на основе федерального закона и только лишь в той мере, в которой это обеспечивает безопасность других людей. То есть в нашем случае, действуют на основе постановления правительства Москвы, им даны беспрецедентные полномочия. Скажем так, им не дано право без суда сажать в тюрьму – все остальное им дано право. Запрещать, не разрешать, а обжалование – вы не поверите: не в судах – только их начальству.
ЛИХАЧЕВА: Не может быть.
ГНЕЗДИЛОВ: Ну, это может быть, потому что мы это 392-е постановление обжалуем в Верховном Суде, и 26 мая у нас будет заседание в Верховном Суде, по законности вот этого постановления "о введении надзора за аттракционом". Я хочу сказать, что он необходим – надзор – но на основе: во-первых, федерального закона, и, во-вторых – технического регламента. Потому что если надзор что-то останавливает, он должен сказать: "Вы не выполнили требования такого-то закона, вот такой-то статьи, вот такого-то закона. На основании этого, вот мы вам выписываем запрет, и в суд, ребята". Либо мы, либо вы.
А когда инспектор просто запрещает без ссылки на что-либо, потому что ему не нравится, то это – тот самый произвол, такой африканский произвол в Москве, который плодят чиновники.
ЛИХАЧЕВА: Ну, тем не менее, этот запрет как-то преодолели, колесо-то сейчас крутится?
ГНЕЗДИЛОВ: Мы преодолели. Прокуратура…
ЛИХАЧЕВА: А как, кстати, вы преодолели?
ГНЕЗДИЛОВ: А преодолели мы следующим образом…
ЛИХАЧЕВА: Давайте, буквально через три минуты, да, мы сейчас вынуждены прерваться на краткие новости. Еще раз представлю нашего сегодняшнего героя: основатель, совладелец, председатель совета директоров и генеральный конструктор известной компании "Мир", компании, которая занимается металлическими конструкциями и не только. Металлические конструкции – это, например, катальные горы, это, например, колеса обозрения или, например, мобильные башни, которые участвуют в поднятии, можно сказать, ракет в космос…
ГНЕЗДИЛОВ: В подготовке ее к старту.
ЛИХАЧЕВА: Да. Гнездилов Владимир Алексеевич у нас сегодня в гостях. Мы говорили о колесе обозрения, которое принадлежит вам, вы являетесь собственником, колесе обозрения, которое является на данный момент самым высоким в России и стоит на ВВЦ. Несмотря на все проблемы, которые вы испытывали с этим колесом, оно сейчас все-таки крутится, и вы надеетесь, и дальше, наверное, будет крутиться? В начале, помните, я вам задавала вопрос, вы так и не ответили на него.
ГНЕЗДИЛОВ: Не надеюсь. Объясню почему, да.
ЛИХАЧЕВА: А оно все-таки прекратит свою работу? Или что?
ГНЕЗДИЛОВ: Попробую прокомментировать.
ЛИХАЧЕВА: Да.
ГНЕЗДИЛОВ: Дело в том, что, трижды выписав запрет на эксплуатацию колеса, УАТИ в итоге обратилась в прокуратуру с просьбой о поддержке в запрете деятельности. Несмотря на то, что с 9 августа по 15 сентября колесо работало ежедневно, без всяких сбоев, туда, сюда, прокуратура подала иск 28 августа о запрещении деятельности по 1065-й статье. Суд отказал в обеспечительных мерах, Останкинский. Значит, прокуратура пошла в Мосгорсуд. Мосгорсуд, на мой взгляд, незаконно совершено, отменил определение Останкинского суда и, в общем, Останкинский суд вынес обеспечительные меры в виде запрета. После этого было четыре с половиной судебных экспертиз, заседаний судов, пять независимых экспертиз. Ни одна не установила, что вот это выкручивание болта (не поломка, а выкручивание болта) было опасным для жизни, и вообще создавало какую-то угрозу. Кроме того, в ходе судебной экспертизы было проверено, подтверждено, что, да, расчетный ресурс у колеса 50 лет, что оно отработало только 14 лет, и что, как минимум, до января 2011 года оно не нуждается в технических ремонтах и так далее, поскольку оно исправно. И все расчеты, испытания, это все показали. Тем не менее, в апреле господин Бачурин – главный инспектор по аттракционам Москвы – он в известиях объявил, что колесо обязательно остановится на капитальный ремонт, потому что оно ненадежно, неисправно и так далее. Он же заявил, что 20% аттракционов в Москве опасны для жизни людей. Вы представляете, как это все повлияло? Вот мама, отправляющая детей на аттракционы? Я, в общем, хочу сказать, что…
ЛИХАЧЕВА: Ну, это можно вообще такими заявлениями убить индустрию вообще.
ГНЕЗДИЛОВ: …Владимиру Георгиевичу дадим такую возможность в ближайшее время в судах доказать о правильности его слов насчет 20% опасных аттракционов. А вот то, что он конкретно заявил о том, что это нуждающееся в капитальном ремонте колесо обозрения – это он заявил притом, что был участником судебного процесса. И он еще в октябре выдал талон эксплуатации, да, нам вернул этот талон эксплуатации, который не законно был изъят. Он и не законный талон и не законно был изъят, да. Вот такие заявления – они лишний раз говорят, по каким правилам существует надзор, и как он действует. На Саяно-Шушенской тоже был надзор, почему авария произошла? На шахте тоже был надзор, почему авария произошла? Потому что надзор, очевидно, занимается не тем делом, которым должен заниматься.
ЛИХАЧЕВА: Вы мне ответьте однозначно, кто-нибудь из катающихся на сделанных вами аттракционах у нас в России или где-нибудь заграницей пострадал? Вот был ли…
ГНЕЗДИЛОВ: Да, страдали. Страдали.
ЛИХАЧЕВА: …Причинен вред?
ГНЕЗДИЛОВ: Да, страдали. Каждый раз это было связано с тем, что-либо незаконно переделали конструкцию, да, либо неправильно смонтировали. Было…
ЛИХАЧЕВА: Вы разве не контролируете этап монтажа?
ГНЕЗДИЛОВ: Мы не можем это контролировать. У нас, например, в Перми была катальная гора, которую увезли из Москвы, но не доплатили деньги, да, последний платеж. И поэтому нас не привлекали к монтажу, нашли каких-то умельцев, которые неправильно гору смонтировали, и там погиб человек. И потом когда прокуратура разбиралась, владельцы парка на коленях приползали в Москву, просили, чтобы мы их простили и так далее. Но, я думаю, что они договорились и так с прокуратурой, следственными органами, и без нас. Хотя по каждому случаю создания угрозы для жизни людей, я лично занимаю очень жесткую позицию. Вот недавно на телепередаче я…
ЛИХАЧЕВА: Кроме вот этого, подождите, сейчас вы продолжите. Кроме вот этого случая в Перми еще были какие-нибудь инциденты?
ГНЕЗДИЛОВ: Нет, кроме этого случая не было, таких серьезных травм не было.
ЛИХАЧЕВА: Так хорошо. Продолжайте.
ГНЕЗДИЛОВ: В основном, это поездки… Вообще аттракцион должен обеспечивать безопасность: если человека посадили, то безопасно доедет с одним исключением… с двумя. Бывает хулиганство во время поездок. Вот там пока он куда-то тянется, да, на него воздействует ускорение, он может получить серьезную травму, даже удар, даже перелом конечности. Поэтому тебя посадили, зафиксировали, езжай. Второй момент – это человек пьяный. Он тоже неадекватно реагирует, с точностью, но наоборот. И поэтому его сажай, не сажай – он превращается в мешок с костями. И, конечно, здесь травма очень вероятна.
ЛИХАЧЕВА: Да, но это понятно, да.
ГНЕЗДИЛОВ: Но это крайний случай…
ЛИХАЧЕВА: Да.
ГНЕЗДИЛОВ: …Которые, в принципе, в инструкции для посетителей прописаны. То есть надо выполнять, и тогда все будет безопасно.
ЛИХАЧЕВА: Что вы строите сейчас из аттракционов? То, что вы строите, какие вы строите космические конструкции – это вы уже рассказали. А вот что вы строите сейчас касательно аттракционов? У нас в России и за рубежом?
ГНЕЗДИЛОВ: Сейчас мы завершили проектирование, скажем так, усовершенствовали катальную гору, которую мы во Франции смонтировали. Это на основе идеи "Формулы-1".
ЛИХАЧЕВА: Ой, слушайте. Действительно, гениально – для катальной горы сделать идею "Формулы-1".
ГНЕЗДИЛОВ: Да. Вот такие тележки, они скоро будут бегать на ВДНХ. Мы налаживаем хорошие отношения с новым руководством ВВЦ, с господином Малаховым. Мне очень нравится этот руководитель ВВЦ. И я думаю, что мы снимем всякие противоречия по поводу развития этого парка, которые от прежнего руководства еще достались. Так что…
ЛИХАЧЕВА: Ну, вообще как-то мне кажется, неплохо бы его, действительно, как-то начать по-настоящему развивать, потому, что он в каком-то стагнирующем состоянии находится. У меня такое ощущение. Я просто живу рядом с ВВЦ, и мы там часто бываем.
ГНЕЗДИЛОВ: Да. Проблемы есть, но я вообще поддерживаю программу Малахова, потому, что он правильно говорит о возрождении этих павильонов.
ЛИХАЧЕВА: Да.
ГНЕЗДИЛОВ: И представительств регионов на базе этого павильона, потому что иначе ведь, как поехать туда, мы этого не увидим, а ведь люди готовы культурой поделиться здесь на ВВЦ, в своем павильоне.
ЛИХАЧЕВА: Да. Все готово уже, конечно.
ГНЕЗДИЛОВ: Конечно. Кроме того…
ЛИХАЧЕВА: Заезжай, живи.
ГНЕЗДИЛОВ: Кроме того, ведь надо еще и тематически оформлять аттракционы вокруг колеса обозрения. То есть у нас такая длительная программа развития этого парка.
ЛИХАЧЕВА: То есть на ту же самую тему, да, культурные национальные особенности? Эта тема будет продвигаться?
ГНЕЗДИЛОВ: Вы знаете, тему аттракциона можно создать любую, не в этом суть. Конечно, мы не привносим какой-нибудь индийский колорит или что-нибудь еще. Нет, это все то, что близко и понятно людям, которые живут в Москве. Хотя варианты оформления разные.
ЛИХАЧЕВА: Ну, хорошо мы посмотрим, что вы там придумаете. Давайте сейчас вернемся…
ГНЕЗДИЛОВ: Я даже вас приглашаю покататься.
ЛИХАЧЕВА: Спасибо большое. Давайте вернемся… во Франции вы строите, да, вот эту горку, которая будет напоминать "Формулу-1"?
ГНЕЗДИЛОВ: Мы сейчас проводим испытания катальной горы "Кобра" в Швейцарии, под Цюрихом, "Кониленд". Катальная гора в этом парке, она вот как раз с индийскими мотивами, и оформление вокзала делали тоже мы, и специалисты говорят, что это как минимум не уступает диснеевскому оформлению. Но у нас были хорошие учителя – дизайнер из диснеевского парка: Жан-Марк Кастор.
ЛИХАЧЕВА: Да?
ГНЕЗДИЛОВ: Мы многому научились у него.
ЛИХАЧЕВА: Слушайте, а цены ваши конкурентоспособны на мировом рынке?
ГНЕЗДИЛОВ: Цены наши, мы не очень стремимся продавать продукцию, по крайней мере, если говорить о производстве в России механизированных аттракционов средних размеров, то это производство гораздо дороже, чем в Европе по нескольким составляющим. У нас, по большому счету, один только единый социальный налог 30%.
ЛИХАЧЕВА: Но в Европе тоже с налогами довольно-таки сложно.
ГНЕЗДИЛОВ: Нет, это легенда.
ЛИХАЧЕВА: Да?
ГНЕЗДИЛОВ: Это легенда. Это неправильный просчет налогов. Вот если вы посмотрите изъятие налогов по году деятельности, то в Америке он составляет 15-17%, максимум, в Европе он составляет 24-26%. Если он зашкаливает за 30-40% – это означает, что предприятие вытесняют. Да, они могут такую ставку применить. Но они ее применяют только тогда, когда они, во-первых, вытесняют… Последствия вытеснения предприятия – это безработица. Европа очень чувствительно относится к безработице, поэтому они просто так не слопают предприятие. То, что у нас рейдеры метут предприятия, и либо теряют работу, либо как-то переходят на новую работу миллионы людей – это почему наше правительство не волнует, да, вот эта социальная проблема. Видимо, передел собственности считается некой очистительной миссией № 2, когда от Советского союза собственность не выкупалась, а просто перепала олигархам, да, с чиновникаИсточник Статья добавлена piv-ka
11.06.2011 04:19